— Нет. Эти двое находятся под моим началом.
Имея такую возможность, Анана не могла отказаться от главенства над своими спутниками. Уртона, конечно, будет рвать и метать. Но будет вынужден принять ее лидерство, потому что этого требовала история, которая могла спасти его жизнь. Он не посмеет разоблачить ее перед туземцами.
Анана вытянула руки, и Тренн, вытащив кремневый нож, разрезал кожаные путы. Она встала и велела позвать жену вождя. Тхикка подошла надменно и гордо, оттолкнув плечом Анану. Но когда муж объяснил ей ситуацию, грязное лицо женщины побелело от страха.
— Я не хочу обижать тебя, Тхикка, — сказала Анана. — Однако тебе придется отдать мне джинсы и ботинки.
Женщина не знала, что означают такие слова, поэтому Анана перешла на язык жестов. Когда жена вождя подчинилась, Анана велела ей отнести штаны к каналу и как следует выстирать их. Но, немного подумав, сказала:
— Подожди. Я сама сделаю это. Возможно, ты не знаешь, как стирать такие вещи.
Она испугалась, что женщина найдет нож.
Вождь созвал все племя и рассказал изумленным людям, кем оказались их бывшие пленники. Туземцы ахали и охали, кричали и воздевали руки к небу. А потом женщины, которые били Анану, упали на колени, моля о прощении, и она великодушно простила их.
С Уртоны и Маккея сняли веревки. Анана поведала им, как ей удалось добиться для них свободы. Но эта свобода имела кое-какие ограничения. Выделив гостям трех мусоидов, вождь приставил к ним своих людей, которые якобы охраняли их жизни и покой. Анана подозревала, что на этом настоял шаман.
— Мы можем убежать при первой же возможности, — сказала она дяде. —
Но нам лучше остаться с ними, пока мы не найдем твой дворец. Отыскав его, мы как-нибудь перехитрим туземцев. Тем не менее я надеюсь, что поиски не затянутся. Мне бы не хотелось отвечать на вопросы, почему посланцы Властителя не могут найти такой большой дворец. — Она улыбнулась. — Ах да. Вы теперь находитесь в моем подчинении, поэтому попрошу вас вести себя соответственно. Мне кажется, шаман не совсем поверил в мой рассказ.
Уртона обиженно надулся.
— Похоже, это выгодная сделка, мисс Анана, — сказал Маккей. — Они перестанут бить нам морды. Мы будем ехать, а не идти. Трое их красоток уже признались, что хотят от меня детей. Я вижу, у них нет предубеждений к цвету кожи. Одним словом, мне это нравится.
ГЛАВА 14
Прошел еще один «день» и еще одна «ночь». Гром и молнии не утихали. Наблюдая через проход за адской бурей на побережье, Анана не понимала, как может там сохраниться что-то живое. Вождь рассказывал ей, что молнии валят лишь одну шестнадцатую часть всех деревьев и новая поросль быстро возмещает нанесенный урон. Мелкие животные пережидают ненастье в пещерах и норах, выползая оттуда только в период затишья.
А равнина к тому времени кишела зверьем, и от бесчисленных стад прибывающих животных ближайшие горы походили на пятнистых леопардов и полосатых зебр. Бабуины, дикие собаки, «моа» и большие кошки уже устали убивать.
На равнине не осталось места. Стада теснились друг к другу.
Напуганные антилопы и слоны все чаще давили хищников копытами и ногами.
Воздух дрожал от криков животных и птиц. Уши закладывало от воя, рева, щебета, мычания, лая и свиста.
Берега канала возвышались над водой на десять-двенадцать футов. Местность плавно поднималась к проходу в горах, и там высота берегов достигала максимальной точки — примерно сотни футов. Вождь приказал всем спешиться и отправил женщин с детьми на другую сторону канала. Он предчувствовал беду. Ведь в случае паники стада могли помчаться в их сторону. Женщины и дети безропотно прыгали в воду и, доплыв до противоположного берега, с трудом забирались на крутой откос.
Мужчины остались с гревиггами, едва удерживая взбудораженных животных. Те мычали, вращали глазами и, скаля большие зубы, тревожно бегали по кругу. Туземцы успокаивали «лосей», но было ясно, что, если буря не утихнет, стада с равнины сметут их в воду или растопчут тысячами копыт. Воины нервничали не меньше животных. Они знали, что молнии не могут вырваться за пределы гор, но их тревожил тот «факт», что Властитель до сих пор не умерил свой гнев.
Анана переплыла канал вместе с женщинами и детьми. Ей не хотелось бросать своего грегга. Однако она решила не рисковать. На другую сторону перебрались лишь те животные, которым удалось подняться по крутому склону берега — бабуины, козы, небольшие антилопы и лисицы. Зато тут хватало птиц, большая часть которых носилась в воздухе. Чтобы перекричать их щебет и свист, людям приходилось орать во все горло.
Уртона и Маккей сидели на своих «лосях». Им, как и остальным мужчинам, полагалось удерживать животных. Уртона не находил себе места — и не потому, что им грозила нараставшая опасность. Завладев рогом, Анана могла скрыться в любую минуту. На той стороне канала остались только женщины и дети, а значит, она могла бежать без помех. При других обстоятельствах Уртона погнался бы за ней, но теперь он не одолел бы и четверти мили — все пространство от канала и до подножия гор занимали стада животных.
Вот-вот должно было что-то произойти. Любая мелочь могла вызвать лавину из сотен тысяч копыт. Однако Анана знала, как выручить племя из беды. В принципе, она не имела причин заботиться об этих воинах. Если бы их втоптали в грязь копыта антилоп, она бы и глазом не моргнула. Еще два года назад ее не опечалила бы даже участь женщин и детей. Но теперь, каким-то необъяснимым образом, она чувствовала себя ответственной за их жизни. Более того, ей не хотелось, чтобы люди погибли.
Сунув рог за пояс, она переплыла канал и вскарабкалась на берег. Выкрикивая слова в ухо вождя, Анана изложила свой план. Она не просила, а требовала и вела себя как настоящая посланница Властителя. Если Тренн и обиделся на нее, то благоразумно решил не выставлять напоказ свое уязвленное самолюбие. Услышав приказ вождя, воины спустились с гревиггов. Возле «лосей» осталось несколько мужчин, остальные попрыгали с откоса в воду и поплыли на другую сторону.
Анана рассказала туземцам, что следует сделать. И даже помогла им рыть землю своим ножом. Несмотря на критическую ситуацию, вождь не захотел ронять свое достоинство, выполняя грязную работу, и бросил топор жене, приказав трудиться за двоих.
Остальные использовали кремневые и сланцевые орудия, а также концы заостренных палок. Густая трава мешала работать, ее корни переплетались глубоко под землей. Тем не менее дело быстро продвигалось. За полчаса туземцы прокопали на берегу желоб с наклоном в сорок пять градусов.
Затем мужчины вернулись назад, и мусоидов заставили спуститься с крутого откоса в воду. Воины плыли рядом с животными, направляя их к пологому подъему. Гревиггам хватило ума понять, для чего нужен этот желоб. Они взбирались по нему один за другим, торопливо карабкаясь на берег. Временами «лоси» съезжали вниз по мокрому грунту, но женщины подхватывали поводья и тянули животных вверх, а мужчины подгоняли мусоидов сзади.
К счастью, течение в канале было слабым, и гревиггов не сносило далеко от желоба.
А потом на другом берегу началась паника, и все, включая «лосей», затаили дыхание. Анана так и не узнала, что послужило причиной всеобщего бегства. Сквозь оглушительный гомон птиц до ее ушей донесся грохот бесчисленных копыт. Животные неслись по огромному кругу. Вскоре движение начало распадаться на отдельные спирали и потоки. Большая часть животных направилась к проходу. Остальные помчались к горам, которые замыкали долину с другой стороны. Пару дней назад эти горные хребты вновь восстановили свою коническую форму.
Первым через проход прошло стадо слонов. Сотни гигантов все больше и больше ускоряли бег, подгоняя друг друга диким ревом. Тех, кто оказался на краю канала, сталкивали в воду, и уцелевшие при падении животные настойчиво устремлялись к морю.
За слонами скакали антилопы. Их коричневые тела, черные ноги и красные головы с длинными прямыми рогами превратились в размытые пятна. Самые крупные из них достигали размеров скаковой лошади. Количество парнокопытных во много раз превосходило число слонов, и счет, возможно, шел на тысячи. Передние ряды ворвались в проход, но тут одно из животных упало. Антилопы поскакали через него, тоже падали, и куча тел росла на глазах. Звери все чаще и чаще валились в канал.